Как создавалась Natura Siberica и кто такая бабушка Агафья
Впервые я увидел его два с лишним года назад, в офисе. Хмурый лысый дядька, похожий на нового русского из анекдотов 1990-х. И что, спрашиваю шёпотом кого-то рядом, это и есть Трубников?
Я не мог поверить, что это тот самый Трубников, который делает Natura Siberica, самый изощрённый российский бренд косметики. Который знает всё о женской душе и знает, что ей надо прямо сейчас. Который лично придумывает весь дизайн для своих чудесных баночек. Но да — это был тот самый Трубников.
А потом мы начали разговаривать. И я увидел остроумца, интеллектуала, немного актёра, но главное — совершенно помешанного на своём бизнесе человека. Мы говорили долго, он рассказывал о своей жизни, как валял дурака в институте, торговал алкоголем, действительно был новым русским, гонял на тачке с мигалкой — и потерял всё в августе 1998 года, при дефолте. Но не сбежал из страны, не впал в депрессию. Арендовал подвал, поставил в нём чан и стал... Нет, стоп, а то я выдам весь сюжет книги. Короче, в финале той встречи я ему и сказал, что надо о нём писать роман. Бизнес-триллер.
Трубников отнёсся к идее скептически: кому это интересно? Я ответил: всем, кто хочет делать бизнес в России. И всем, кто пользуется вашей косметикой. И всем, кто хочет понять странную русскую душу. Трубников ответил: «Хм».
Но спустя время согласился. Мы договорились общаться только напрямую, без пиарщиков-рекламщиков. Мне нужен был чистый беспримесный Трубников. Настоящий. Со всеми подробностями.
Это было проблемой. Трубников почти неуловим.
Сегодня он объезжает свои московские магазины, ругая менеджеров, завтра уже в Японии, договаривается о продажах, послезавтра в Париже, смотрит, как идут дела у его косметики в сети Monoprix. Однажды я ему написал, что книга не получится, так невозможно работать.
Да, это был лёгкий шантаж, я рисковал. Потому что он мог ответить: «Ну и фиг с ней». Но, к счастью, он уже сам почувствовал к ней вкус, ему стало интересно вспоминать и рассказывать. Дело пошло живее.
Кроме того, я очень много общался с его сотрудниками, бывшими и нынешними. Мне нужен был стереоскопический взгляд. И кое-кто из бывших о Трубникове говорил очень неласково. Эти цитаты есть в книге.
Интересно, что когда Трубников читал уже готовый текст, он ни разу мне не сказал: «А давайте уберём вот эту фразу». В этом его неординарность. Он не ждал парадный портрет в кителе и на фоне Кремля. У него превосходное чутьё, очень хороший вкус, и он понимал: любое враньё будет сразу заметно.
Зачем ему это?
И наконец. Этой книгой я сам очень доволен. Как я и хотел, получился роман. Или сценарий. По которому можно снимать триллер-комедию о том, как немолодой русский всё потерял, начал с нуля в грязном подвале и захватил полмира. Только это не кино. Это правда.
