Нобелевская премия: что не так с самой престижной международной наградой

Ежегодно мир узнаёт о новых лауреатах Нобелевской премии. Когда Альфред Нобель 118 лет назад завещал всё своё имущество фонду, который будет распределять премии, мир науки выглядел иначе. О том, что изменилось в процедуре присуждения наград и что глобально необходимо поменять прямо сейчас, рассказывает профессор физики Брайан Китинг в книге «Гонка за Нобелем».

Проблема признания заслуг

Альфред Нобель завещал свою премию людям, которые улучшают мир. К сожалению, сегодня Нобелевский комитет далёк от объективного признания заслуг, он отклоняется от предназначения премии. А отклонения деформируют отношение современных учёных к своему делу.

В истории Нобелевской премии вряд ли кто-то ждал признания своих заслуг дольше, чем учёные-физики Франсуа Энглер и Питер Хиггс. Они были награждены в 2013 году «за открытие предсказанной элементарной частицы в ходе экспериментов ATLAS и CMS на Большом адронном коллайдере в CERN». Эта частица больше известна нам как бозон Хиггса.

«Хорошо, а что не так?», — скажете вы. Первая проблема в том, что Эн­глер и Хиггс сде­ла­ли свои тео­ре­ти­че­ские пред­ска­за­ния не в 2012-м, а в да­лё­ком 1964 году, т.е. за 48 лет до при­суж­де­ния им пре­мии. Вторая — в том, что при­зна­ние до­ста­лось толь­ко Эн­гле­ру и Хигг­су. По пра­ви­лам Но­бе­лев­ско­го ко­ми­те­та пре­мия может при­суж­дать­ся не более чем трём претендентам. Од­на­ко в этих двух экс­пе­ри­мен­тах участ­во­ва­ло около 6000 учёных. И даже при огра­ни­че­нии «не боль­ше трёх» пре­мия 2013 года была присуждена толь­ко двоим, хотя на тот мо­мент в живых оста­ва­лось как ми­ни­мум ещё три фи­зи­ка, внёсших зна­чи­тель­ный вклад в это от­кры­тие.

Про­дол­жи­тель­ность че­ло­ве­че­ской жизни не может угнать­ся за тем­па­ми этих из­ме­не­ний, что озна­ча­ет, что всё боль­ше и боль­ше учё­ных будут ли­шать­ся шанса по­лу­чить за­слу­жен­ную ими на­гра­ду. По­смерт­ное при­суж­де­ние Но­бе­лев­ской пре­мии со­зда­ло бы за­ме­ча­тель­ный пре­це­дент и вер­ну­ло бы учё­ным веру в то, что глав­ное — это от­кры­тие, неза­ви­си­мо от того, сколь­ко вре­ме­ни оно по­тре­бу­ет.

Проблема денег

Боль­шин­ство на­уч­ных от­кры­тий, в частности космологические, требуют вре­ме­ни, а фи­нан­си­ру­ю­щим ин­сти­ту­там нужен ре­зуль­тат. Но на­це­лен­ность на быст­рые ре­зуль­та­ты ли­ша­ет учё­ных воз­мож­но­сти делать дей­стви­тель­но зна­чи­мые от­кры­тия, ко­то­рые тре­бу­ют долгосрочных уси­лий и фи­нан­си­ро­ва­ния.

К примеру, учёный Сол Перлмут­тер на­хо­дил­ся в очень неза­вид­ном по­ло­же­нии долгие годы. Он боль­ше де­ся­ти лет ру­ко­во­дил про­ек­том под на­зва­ни­ем «Кос­мо­ло­гия сверх­но­вых» и не мог по­хва­стать­ся результатми. Это была не со­всем его вина: он ждал, когда белый карлик в двой­ной звёзд­ной си­сте­ме за­кон­чит обед. Про­гло­тив сво­е­го ком­па­ньо­на, белый кар­лик дол­жен был взо­рвать­ся и пре­вра­тить­ся в сверх­но­вую звезду типа Ia. Кос­мос не желал под­стра­и­вать­ся под проектный гра­фик Перлмут­те­ра.

Учё­но­му по­тре­бо­ва­лись годы, чтобы со­брать до­ста­точ­но дан­ных об этих звёзд­ных си­сте­мах и прий­ти к поразительному ­выводу: в нашей Вселенной господству­ет некая та­ин­ствен­ная сила — тём­ная энер­гия, ко­то­рая за­став­ля­ет кос­мос рас­ши­рять­ся с воз­рас­та­ю­щей ско­ро­стью. А премию, вернее её половину, Перлмуттер получил лишь в 2011-м году.

Боль­шин­ство людей счи­та­ют, что наука долж­на стро­ить­ся на сотрудничестве, а не на со­пер­ни­че­стве, но учёные тоже люди, а люди обо­жа­ют со­стя­зать­ся. И боль­ше всего люди ценят чем­пи­о­нов. Неко­гда скром­ное ме­ро­при­я­тие, на ко­то­рое не удо­су­жил­ся явить­ся пер­вый ла­у­ре­ат пре­мии по фи­зи­ке Виль­гельм Рент­ген, се­год­ня пре­вра­ти­лось в гран­ди­оз­ное шоу в рос­кош­ной ре­зи­ден­ции Но­бе­лев­ско­го фонда в цен­тре Сток­голь­ма.

Проблема сотрудничества лауреатов

Скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, будто Но­бе­лев­ский ко­ми­тет не отдаёт себе от­чё­та в том, на­сколь­ко кол­лек­тив­ной стала со­вре­мен­ная наука; его па­ра­диг­ма по-преж­не­му ори­ен­ти­ро­ва­на на ге­ни­ев-оди­но­чек или в луч­шем слу­чае на дуэты или трио. Из года в год ко­ми­тет осу­ществ­ля­ет про­из­воль­ный и неспра­вед­ли­вый отбор, остав­ляя де­сят­ки и даже сотни дру­гих участ­ни­ков по­бед­ной эс­та­фе­ты без вся­ко­го воз­на­граж­де­ния. Се­год­ня вряд ли можно найти но­бе­лев­ское от­кры­тие, ко­то­рое не было бы ре­зуль­та­том сов­мест­ной ра­бо­ты мно­гих людей, — осо­бен­но в фи­зи­ке эле­мен­тар­ных ча­стиц и аст­ро­но­мии.

Но так было не все­гда. В про­шлом наука не была кол­лек­тив­ной. Из пер­вых 30 Но­бе­лев­ских пре­мий по фи­зи­ке более 20 были при­суж­де­ны изоб­ре­та­те­лям или экс­пе­ри­мен­та­то­рам, а не тео­ре­ти­кам.

За всем этим сто­я­ло по­стыд­ное яв­ле­ние: в на­ча­ле XX века ев­ро­пей­ские ин­тел­лек­ту­а­лы вы­сме­и­ва­ли тео­ре­ти­че­ские ис­сле­до­ва­ния, счи­та­ли их про­кля­ти­ем для фи­зи­ки, недо­стой­ным вни­ма­ния Но­бе­лев­ско­го ко­ми­те­та. Фи­зи­ки на­зы­ва­ли чисто тео­ре­ти­че­ские изыс­ка­ния, вроде спе­ци­аль­ной тео­рии от­но­си­тель­но­сти Аль­бер­та Эйн­штей­на, «еврейской физикой».

В ре­зуль­та­те если рань­ше целая от­расль зна­ний могла быть представлена сот­ней ис­сле­до­ва­те­лей, то те­перь на одну исследовательскую ста­тью может при­хо­дить­ся в де­сять раз боль­ше авторов. Всего за одно сто­ле­тие мы про­шли путь от Ко­ро­лев­ско­го научного об­ще­ства до Боль­шо­го ад­рон­но­го кол­лай­де­ра.

Рекомендуем книгу: